Офелия стареет. И в борделе
проводит дни. Алмазный мой венец
проёбан.
Или спизжен в Коктебеле
каким-то педерастом-москалем.
Кругом дубы.
И даже папа Карло
с коротким
просаживает деньги в Монте-Карло -
И те, что есть,
И те, которых нет:
Без азбуки останется сыночек.
Офелия беременна. Минет
ей делать тяжело.
Какие ночи!
Какие дни!
В семнадцатом году -
и то хладнее было бабье лето!
В аду (а вы подумали - "в пизду"?)
нет места
для ущербного поэта.
Регана с гонореей... Тридцать лир -
знакомый номинал любви: спаси и
предай, но сохрани.
Чума.
А пир
так неизбежен в бешеной России...
via тут, и далее по ссылкам...
